Звезда КЭЦ - Страница 11

— А вот и он!

Я оглядываюсь на знакомый голос и вижу Мёллер. Она прилепилась к стене, как ласточка, а возле неё Тоня в лёгком сиреневом платье. Волосы Тони после дезинфекционных процедур взлохмачены. Я радостно улыбаюсь ей.

— Пожалуйте, пожалуйте сюда, — зовёт Мёллер. — Ну, чем вас потчевать?

Передо мной на полке герметически закрытые банки, баллоны, кубы, шары.

— Мы вас будем кормить из соски жидкой пищей, манной кашей. С твёрдыми кусками вы не справитесь: вылетят из рук — не поймаете. У нас всё больше вегетарианская пища. Зато собственные плантации. Здесь яблочный мусс, — она указала на закрытую банку, — здесь клубника с рисом, абрикосы, персики, маседуан из бананов, репа Кэц, — такой вы на Земле не ели… Хотите репы?

И Мёллер ловко сняла с полки цилиндр с трубочкой на боку. В задней стенке цилиндра имелась трубка пошире. Эту трубку Мёллер вставила в небольшой насос и начала качать. На наконечнике боковой трубки показалась желтоватая пена. Мёллер протянула цилиндр Тоне.

— Берите и сосите. Если сосать будет трудно, подкачайте воздуху. Наконечники стерилизованы. Чего гримасничаете? Наша посуда не так красива, как греческие чаши, но зато хороша для здешних условий.

Тоня нерешительно взяла трубку в рот.

— Ну как? — спросила Мёллер.

— Очень вкусно.

Крамер подал мне другую «соску». Полужидкая жёлтая кашица из «кэцовской репы» была действительно очень вкусна. Маседуан из бананов тоже хорош. Я не успевал подкачивать насос. Затем следовало желе из абрикосов и клубничный мусс.

Я ел с удовольствием. Но Тоня была задумчива и почти ничего не ела.

В коридоре я нагнал её, схватил за руку и спросил:

— Чем вы озабочены, Тоня?

— Я сейчас была у директора Звезды Кэц, справлялась о Евгеньеве. Его уже нет на Звезде. Он отправился в длительное межпланетное путешествие.

— Значит, и мы последуем за ним? — с тревогой спросил я.

— Увы! — ответила она. — Нам надо работать. Но директор сказал, что, может быть, вы совершите межпланетное путешествие.

— Куда? — с испугом спросил я.

— Ещё не знаю. На Луну, на Марс, — может быть и дальше.

— Нельзя ли с Евгеньевым поговорить по радио?

— Можно. Радиосвязь Кэца не установлена только с Землёй: мешает слой Хевисайда. Он отбрасывает радиолучи. Мне как раз придётся работать на нём, чтобы короткими лучами пробить этот слой и установить радиосвязь с Землёй. Пока связь поддерживается световым телеграфом. Прожектор в миллион свечей даёт вспышки, которые прекрасно принимаются на Земле, если только небо не покрыто облаками. Впрочем, на Памире, в городе Кэц, небо почти всегда безоблачно. С летящими же в межпланетном пространстве ракетами Звезда Кэц говорит по радио… Сейчас я пойду на радиостанцию и постараюсь наладить связь с ракетой, исследующей мировое пространство между Звездой Кэц и Луной… А вас директор просил зайти к нему. — Посмотрев на часы-браслет. Тоня добавила: — Хотя к директору сегодня уже поздно. Полетим вместе на радиостанцию. Комната номер девять.

Огромный коридор, ярко освещённый электрическими лампами, уходил вдаль, как туннель подземной дороги. Голоса здесь звучали тише обычного, потому что воздух был разрежён, и я не сразу услышал, что меня окликают.

Это был Крамер. Он летел к нам, махая небольшими крыльями. Сбоку и над спиной его торчали какие-то предметы, похожие на сложенные веера.

— Вот вам крылья, — сказал он, — чтобы вы совсем были похожи на небожителей. В раскрытом виде эти штуки немного напоминают крылья летучей мыши. Прикрепляются к кистям рук. Могут складываться и откидываться назад, и тогда вы можете свободно брать всё.

Крамер ловко прикрепил нам крылья размеров в большой лист лопуха, показал, как обращаться с механизмом, и улетел назад. Я и Тоня принялись за полёты. Мы не раз сталкивались головами, ударялись о стены, делали неожиданные повороты. Но неловкие движения не причиняли нам боли.

— В самом деле, мы похожи на летучих мышей, — со смехом сказала Тоня. — Ну, кто первый долетит до радиостанции?

Мы сорвались с места.

— А почему так пустынно в коридоре? — спросил я.

— Все на работе, — сказала Тоня. — Здесь, говорят, по вечерам публика летает роем. Как майские жуки в погожий день!

Мы подлетели к комнате номер девять. Тоня нажала кнопку, и дверь бесшумно открылась. Первое, что меня удивило, — это радист. Он с наушниками на ушах примостился на «потолке» и записывал радиотелефонограмму.

— Готово, — сказал он, пряча в сумку у пояса записную книжку: эта сумка заменяла ему ящик письменного стола. — Вы хотите поговорить с Евгеньевым? Попытаемся.

— А это трудно? — спросила Тоня.

— Нет, нетрудно, но у меня сегодня не работает длинноволновый передатчик, а на короткой волне найти ракету, спирально поднимающуюся над Землёй, несколько сложнее. Я сейчас вычислю местонахождение ракеты и попробую…

Но в этот момент он неожиданно задел ногою за стену и отлетел в сторону. Его удержали шнуры радионаушников, и через мгновение радист принял прежнее положение. Вынув записную книжку, он посмотрел на хронометр и углубился в расчёты. А потом принялся за настройку.

— Алло… Алло! Говорит Звезда Кэц! Да. Да. Позовите к аппарату Евгеньева. Нет? Скажите ему, чтобы он, когда вернётся, вызвал Звезду Кэц. С ним должна говорить новая сотрудница Звезды Кэц. Фамилия…

— Антонина Герасимова, — поспешила сказать Тоня.

— Товарищ Герасимова. Слышишь? Так. Много? Хороший улов? Поздравляю.

Он выключил аппарат и сказал: